На этой неделе Москва простилась с Владимиром Этушем, ему было 96. В стихах фронтового поэта Николая Майорова были такие знаменитые строчки: «О людях, что ушли не долюбив, не докурив последней папиросы».
Владимир Абрамович Этуш войну прошел, служил в разведке, то есть рисковал жизнью не раз, выжил, а значит, и докурил, и долюбил. И – продолжая цитату, – сохранится в бронзовых ваяньях, «в столбцах газет, в набросках на холсте». Наверняка и холсты уже есть, и в газетах, и в телепередачах – все это было и есть, а все равно и горестно, и больно, потому еще, что Этуш был актером прежде всего комическим, веселый и радующий публику актер.
Этуш выходил на сцену почти до самых последних дней – такой актер уж точно умирать не должен. И тут еще, прощаясь с ним, приходит на ум новая горечь: «всякий, почти всякий великий комический актер в зрелости получает как заслуженный подарок возможность сказать и сыграть что-то драматическое и даже трагическое», – так много-много лет назад Тургенев написал для комического актера Щепкина драму «Нахлебник», а Евгений Павлович Леонов сыграл Иванова, а потом Тевье. А Этуш, конечно, мог бы сыграть много чего еще. И хотел сыграть, актерской жадности он не потерял с годами.
Большой актер, он был еще и великим театральным педагогом, много лет руководил Щукинским училищем и среди нынешней труппы Вахтанговского театра половина, наверное, – а может, больше – его ученики. А великих педагогов – так получается – любят и помнят даже дольше, чем просто больших актеров. И это хоть немного, совсем чуть-чуть, но утешает.