Для читателя интервью со звездой в газете – это стандартный набор вопросов и ответов. Но не менее (а то и более) интересным бывает то, что журналист оставляет за кадром.
Крис Кельми
Так как он умер от алкоголизма совсем недавно, начнём с Кельми. Я виделся с ним, когда готовил материал о первом в Москве свингер-клубе. Глубокой ночью, когда я тихо-мирно наблюдал за собранием развратников на первом этаже жилого дома рядом со Старым Арбатом, в клубе появилась компания, состоящая из знакомого журналиста, крупного околотелевизионного начальника, Криса Кельми, его брата, их друзей и двух студенток. Поскольку, приехав уже «хорошими», они начали увлечённо дегустировать винную карту клуба, присоединиться к их кругу не составило труда.
Под утро, когда стало светать и народ потянулся по домам, «моя» компания тоже стала собираться. «Хочешь с нами?» – спросил знакомый. – «Ну да». И мы поехали. Начальник с охраной, девушками и друзьями – на двух джипах, я и Кельми – на своих автомобилях. Он еле попал в дверь своей машины, потом выехал из переулка, пересёк Новый Арбат через две сплошные и поехал в сторону Садового, пока его не обогнали и не заблокировали обалдевшие от такой наглости гаишники, которые тоже оказались на Арбате. Пришлось ждать, пока пьяный Кельми «порешал все вопросы».
Через полчаса гости уже толпились в его небольшой квартире: прихожая, кухня, посередине гостиной – кровать с прозрачным балдахином, у стены – усилитель, колонки, несколько гитар. Они снова пили, вспоминали что-то из прошлого, по очереди рассказывали анекдоты, хохотали над ними – и это в 5 утра. Потом мой знакомый, одолжив у меня презервативы, удалился под балдахин с телевизионщиком и одной из студенток, а Кельми включил гитару в усилитель и запел в микрофон, возможно, своё «Ночное рандеву»… И вот в этой самой гостиной он поёт и играет, другие делают вид, что с интересом слушают, а трое сексуются. Тут звонок в дверь. Кельми оставил гитару и пошёл открывать. Оказывается, соседи вызвали наряд милиции. Через какое-то время, разобравшись с милицией, Кельми вернулся к столу. И снова воспоминания, анекдоты, тосты. И был он тогда ещё с не опухшим лицом, с волосами, со своими зубами, а печень, очевидно, только начинала разлагаться. До смерти оставалось семнадцать лет.
Борис Гребенщиков
Моё интервью с ним было первым в официальной прессе, до его всероссийской популярности было далеко, подъезды не закрывались на кодовые замки, и поэтому дверь его квартиры вся была изрезана и исписана надписями вроде «Боб, ты нас создал» и цитатами из песен. Собственно, это
По материалам: argumenti.ru