Роман Костомаров и Оксана Домнина о “Ледниковом периоде”, поддержке друг друга и спортивных успехах детей
Олимпийский чемпион, двукратный чемпион мира, трехкратный чемпион Европы Роман Костомаров и чемпионка мира, двукратная чемпионка Европы Оксана Домнина рассказали о нюансах участия в шоу “Ледниковый период” на Первом канале, о том, почему их дети не занимаются фигурным катанием и как самоизоляция повлияла на отношения в семье.
18 Января 2021 / 20:00 Текст: HELLO.RU / Фото: Личный архив Романа и Оксаны
Роман, Оксана, вы недавно вернулись из отпуска. Получилось восполнить силы после четырех месяцев работы на “Ледниковом периоде”?
Да! Загорели, отдохнули, наелись (смеется). Мы уже не первый раз летаем на Мальдивы, нам там очень нравится. Там удобно отдыхать с детьми. Нет смены часовых поясов, что достаточно важно.
На Мальдивах есть все условия, чтобы хорошо отдохнуть, уединиться: белый песок, теплый океан. Ты можешь расслабиться и спокойно полежать на пляже. Дети всегда рядом, опять же. Но тем не менее без бабушек не обойтись. Мы их брали с собой, они помогали.
Несмотря на расслабляющую обстановку вокруг, вы, Роман, судя по вашему Instagram, все равно продолжали заниматься спортом.
Заставлял себя. На отдыхе с каждым днем становишься все ленивее и ленивее, как медуза. Старался плавать побольше. Глупости всякие на лежаке делал: педали крутил, приседал, отжимался. Это минимум, который нужно выполнять. Но в такой атмосфере ты, конечно, не можешь заниматься полноценно, как в Москве.
А я предпочитаю в отпуске отдыхать. Для меня это полный релакс. Да, и в принципе, мой спорт – это лед. Он помогает мне оставаться в форме. А фитнес-клубы я не очень люблю.
На “Ледниковом периоде” ваши пары заняли третье и четвертое места. Отрыв Романа и Регины Тодоренко по баллам оказался минимальным.
Это финал, в зачет шли последние три программы. Вольф (Черни – прим. ред.) ошибся в одной из них. Такой у нас спорт – фигурное катание. Даже одна ошибка решает все. Но, в любом случае, либо Оксана, либо я заняли бы третье место. Мы только на это и претендовали. Выше не могли подняться.
Я могу за Регину с Романом только порадоваться. Конечно, немножко жалко, но ничего страшного. Я довольна тем, что мы дошли до финала. У нас были интересные номера, мы проделали большую работу.
Соперничества между вами не было?
Нет, мы друг друга поддерживали. Могли иногда пошутить на тему: “Ну, куда ты лезешь, какие поддержки делаешь?”
Была здоровая конкуренция. В каждой паре есть свои плюсы, свои минусы. Конечно, все старались сделать максимум. Но твоим главным соперником, наверное, была звезда, с которой ты катаешься.
Почему?
Мы, когда выходим на лед, можем контролировать волнение. А вот звездам сделать это гораздо сложнее. Что Регине, что Вольфу. Ты больше переживаешь за них, стараешься как-то их почувствовать, контролировать, чтобы они не допустили каких-то грубых ошибок.
Хотя таких ошибок и мы можем наделать, я точно (смеется)! Но в номерах мы, конечно, пытались показывать достоинства наших партнеров на льду, подбирали образы, подходящие звезде. Но если мы видели, что какой-то элемент вообще никак не получается сделать, то и время на него не тратили.
Каждую программу все равно пытались усложнять, находить новые элементы. Но старались во всем поспособствовать, помочь, чтобы и Регина, и Вольф выглядели прекрасно. Я говорю, ездишь с партнершей, как с хрустальной вазой. У Оксанки, я не знаю, как с хрустальным бревном (смеется).
Бывали моменты, когда казалось, что “нет, этот номер мы точно сделать не сможем”?
Неоднократно! И иногда мы от чего-то отказывались, а иногда рисковали. Если, например, какой-то сложный элемент хотя бы два раза из трех получается, то, конечно, идешь на риск. Но опять же, ближе к финалу, когда по итогам трех программ суммировались баллы, не хотелось этого делать, чтобы потом сорвать какой-то элемент и сразу лишиться возможности бороться за призовые места.
Вольф об этом не думал, кстати (смеется).
У меня Регина тоже ни о чем не думала, говорила: “Хочу вон туда, хочу наверх, хочу на голову залезть”. Но я ей отвечал: “Региночка, вот сейчас проект закончится, и залезешь к кому-нибудь на голову” (смеется).
У Вольфа бывало, например, что он на тренировках делал 10 из 10, а на съемках выходит на лед и ничего не получается. То есть, ты даже не можешь предположить, что такое возможно, что он может не выполнить элемент.
Причем, этот элемент, который Вольф выполнял прекрасно, на тренировке постоянно срывала Оксана. А вот на прокате произошло наоборот.
Я очень волновалась, была сконцентрирована именно на этом элементе. Для меня было главное его сделать, потому что он у меня вообще не получался. Но вот Вольф…
Волнение сказывалось?
Да, суета, волнение. Очень много обстоятельств. Все равно, опыт Вольфа и опыт Оксаны, конечно, несоизмеримы. Мы к этому привыкли. А вот звезды – нет.
Роман, у вас был необычный номер со змеей. За него вы получили не самые высокие оценки. Живой реквизит не мешал выступлению?
Змея — дополнение, уж коли были придуманы образы Клеопатры и Марка Антонио. Но это была одна из самых тяжелых программ. Там сложная музыка, такой Восток. Я под нее катал с Таней Навкой. И понимал, что со звездой это сделать будет нелегко. Так получилось, что помимо музыки там и элементы непростые. Невпихуемое впихнули (смеется)! И многие детальки, которые получались на тренировках, не сложились на прокате. Было много грязи.
Роман с детьми
То есть, змея ни при чем?
Да, когда мне змею принесли, я уже был рад, что все закончилось (смеется). Понимал, что даже змея нас не спасет и мы не получим все 6.0. Но выступление с животным всегда непредсказуемо. Змея есть змея, не ядовитая, слава Богу. Хотя, конечно, приятного мало. Все равно, за нее было стремно. Она привыкла в тепле ползать, а тут лед. Кто знает, как она себя поведет, не дай Бог, уронишь… Змею жалко. Это грань такая, очень опасная. Тарасова тоже к этому скептически относится. Помню, у нас лет 8 назад был проект, в котором Таня Навка с Русланом Гончаровым делали номер с живым гусем. Мало того, что гусь выпрыгнул куда-то, выступление они сорвали, птице чуть лапу не отдавили коньком. Тарасова за это вдвойне наказала — животное же опасности подвергли. Поэтому это тоже вызывало опасения. Но змея нас не подвела (смеется).
Участие в “Ледниковом периоде” для многих не обошлось без травм. Вам удалось избежать серьезных повреждений?
Серьезных травм не было. Но много раз и у меня, и у Регины появлялись синяки на бедрах, в паху. Плечи, руки болели. Иногда мы можем упасть неожиданно. Не успеваешь сгруппироваться. Мы ведь полностью сосредоточены на звезде. Я на Регине, Оксана на Вольфе. Едешь на автопилоте. Ноги, вроде, выполняют ту работу, которую должны выполнять, но все внимание направлено на партнершу. Я как-то ехал, несколько раз так звезданулся, потому что контролировал Регину, смотрел за ней, и в какой-то момент увлекся тем, что где-то что-то надо исправить. Ноги цепляются, и ты под откос на бедро. Такой синячина!
А я один раз с верхней поддержки, со стульчика, летела. Обошлось, слава Богу. Но Вольфу надо отдать должное. Он, падая, еще каким-то образом отвел меня в сторону от себя. Не вперед, не назад, а именно в сторону. В той ситуации, если упадешь вперед или назад, все, досвидос. Я когда падала, все такие: “Ааааааа”. Высота была 2,5 метра.
И вы, Оксана, высокого роста, и Вольф. Это тоже, наверное, создавало дополнительные сложности.
Вольф такой стойкий оловянный солдатик, настоящий дровосек (смеется). Я поражался, конечно, как он такую немаленькую девочку тягал наверх. Да, действительно, делая такие сложные поддержки, жестких падений не было. Хотя я периодически закрывал глаза, открывал рот и отворачивался, думая: “Ё, куда вы лезете? Куда, куда? Что вы, с ума сошли?”
Что в этом сезоне “Ледникового периода” стало для вас самым сложным?
Для меня — это тренировки по 5-6 часов. Находиться столько времени в коньках тяжело. Ноги начинают ныть, болеть. В спорте я столько никогда не катался, часа по четыре, максимум. А на проекте некоторые участники тренировались даже по 7-8 часов. Они катаются, и ты думаешь: “Придется терпеть. Надо тоже идти”. Хотя сам понимаю, что вообще не хочу. Иду и вспоминаю, что впереди еще два месяца этой каторги (смеется). Но когда ты откатал программу, получил 12 баллов, это все компенсирует. Эмоции, адреналин…. И вот, ты порадовался вечер, и опять все сначала.
Мы с Вольфом, за исключением первого месяца, когда он уезжал на съемки, постоянно тренировались. Роман Сергеевич ругался на меня. Говорит: “Сколько можно кататься?”
Семью во время проекта практически не видели?
Не, ну, ночами виделись (смеется).
Хотя бывало, что мы и по ночам тренировались. Первые два месяца Регина достаточно часто уезжала на съемки своих программ, по два – три дня отсутствовала. Потом возвращалась и с самолета – сразу на тренировки. До двух часов ночи катались. Другого выхода не было. Из-за отъездов Регина многое потеряла в плане совершенствования катания. Практически не было возможности научить ее чему-то новому. Ты вынужден ставить программу из того материала, который она более или менее умеет делать. Что-то чуть-чуть меняешь, и все, остается всего три дня на отработку. Кататься увереннее она стала последний месяц, когда уже никуда не уезжала.
Насколько вы эмоциональны на тренировках?
Вольф жаловался, что я суровая (смеется). Хотя я за собой никогда этого не замечала. Любой тренировочный процесс подразумевает, что ты должен указывать звезде на ошибки, как-то подсказывать, что нужно сделать по-другому. И Вольф все время мне говорил: “Так, сначала ты говоришь хорошее: “Вольф, ты молодец”, а потом вот это все”. Иногда он уходил в себя, потому что я ему часто говорила: “Все плохо, плохо”. Не понимала, как я должна его хвалить, если пока еще не за что. Приходилось находить какие-то подходы. Но, мне кажется, это в любой паре так.
У нас с Региной было то же самое в середине шоу. Сначала мы нормально общались, но, наверное, после номера со змеей произошел какой-то перелом. Мы начали друг друга раздражать. Программу Регина откатала не очень, стала беситься, что это я ее так плохо учу. Я смотрю на нее большими глазами: “Ты совсем что ли с ума сошла?! Иди, пусть тебя кто-нибудь другой учит!”. Появилась злость. То, что не бесило до этого, стало раздражать. Один — два выпуска все было на грани. Отъедешь куда-нибудь и материшься в бортик. Разлюбил я богиню льда свою (смеется)! А потом хорошо откатали очередную программу и все наладилось. На самом деле, в каждой паре наступает такой момент. Все же катались на одном льду, поэтому ты видишь, у кого насколько накаленная обстановка сейчас.
В итоге подружились со своими партнерами?
Время покажет, как будет дальше. На данный момент мы с Вольфгангом договорились поехать семьями кататься на лыжах. Рома с Региной, вот, на Мальдивы полетят (смеется)! Была интересная история. Когда только начался проект, после тренировки Роман Сергеевич решил немного разгрузить Регину Петровну от фигурного катания. И, такой, думает: “Дай-ка я ей напишу: “А может, поедем на Мальдивы вместе, когда проект закончится?”. На что Регина Петровна ему отвечает: “Роман Сергеевич, а что в это время будут делать Влад с Оксаной?”
Я-то имел в виду, что мы поедем отдыхать семьями. А Влад говорит: “Ну, тогда мы с Оксанкой тоже рванем куда-нибудь на Бали”.
Пошутили они, немного разрядили обстановочку (смеется).
После таких историй ревности к партнерам друг друга не возникало?
Мы это пережили уже.
Роман Сергеевич ревновал к тому, что я много времени провожу на льду.
Потому что я не смог бы тренироваться столько, сколько каталась Оксана. Ты домой приходишь, смотришь, дети там что-то делают с няней. А Оксана пойдет на одну тренировку потренируется, потом сходит пообедает, идет на вторую тренировку, потом еще музыку для программ послушает. Ее по десять часов не бывало дома. Думаю: “Зашибись, мамочка тренируется” (смеется). Это подбешивало.
Сложно, даже когда один из родителей участвует в шоу. А тут на льду пропадают сразу и мама, и папа…
У нас дети уже к этому привыкли. Это нормальный процесс, что мамы с папой нет дома. Мы очень часто в туре, на шоу.
Нужно сказать спасибо нашей няне Лене и моей маме. Без их помощи мы бы просто не смогли кататься. Пока есть возможность работать, надо работать. Пока мы востребованы, пока нам это интересно. В феврале у нас будут гастроли. Возможно, если ситуация позволит, кто-то из звезд, участвующих в “Ледниковом периоде”, к нам присоединится. И мы сможем показать какие-то наши номера, как это обычно бывало. Тот зритель, который видел наши выступления по телевизору, с удовольствием придет посмотреть их живьем.
В начале января вы уже выступали в шоу “Чемпионы” в Сочи. Как вас приняли зрители?
Все прошло прекрасно. Мы рады, что наш дорогой зритель пришёл на нас посмотреть. В силу определенных обстоятельств мы выступали перед ограниченным количеством людей. Но, слава Богу, все состоялось. Мы счастливы, что вновь вышли на широкую публику. Для нас это очень эмоциональный момент. Надеюсь, и зрители получили удовольствие. Я выступала со своим партнером по спорту Максимом Шабалиным. Также с Романом Сергеевичем катались. И еще у нас был номер на троих по идее спектакля “Анна Каренина”. Его премьеры мы ждём с нетерпением. Она должна была состояться в 2020 году, но из-за пандемии все пришлось перенести. Надеюсь, уже летом в Сочи, а осенью – в Москве зрители смогут увидеть этот грандиозный ледовый спектакль!
Все фигуристы были в форме, катались на высшем уровне. Хотелось бы, чтобы в зале было побольше народа, но пока ещё действуют ограничения. Конечно, обидно. Печальное зрелище, когда ты выходишь на лёд, а перед тобой всего двадцать пять процентов зрителей. Но мы надеемся, что в этом году ситуация изменится и мы сможем снова выступать при полных трибунах. Тур мы начинали еще до пандемии. Программа была достаточно интересная, успешная. У всех были новые номера. Но потом начался коронавирус и, естественно, гастроли закончились.
Весной в России, как и во многих странах мира, из-за коронавируса действовал локдаун. Как прошла ваша самоизоляция?
Мы были на даче. Первые две недели я мучился, потом вроде привык, берешь лопату и идешь копаться. Семья приехала. Как в колхоз все переехали. Шум-гам, все веселятся, напитки покрепче, слова покороче (смеется). Пытался бегать где-то час в день, заниматься. А потом опять шашлыки, гулянка. Бытовые вещи какие-то, конечно, сделали на даче. Но я не привык сидеть на одном месте. Мне хватает трех дней, а дальше снова нужно куда-то двигаться, что-то делать, чем-то заниматься. Но ты вынужденно не можешь выйти на улицу. Конечно, раз в неделю приезжали в Москву. Так, чисто сменить атмосферу. Но заполнение всех этих форм на получение пропусков, чтобы проехать… Как будто на другой планете очутились. Год назад себе такого представить никто не мог. Весь мир как будто в тюрьму сел. Конечно, какие-то меры предосторожности в нынешних условиях нужно предпринимать. Гигиену никто не отменял. Но чтобы это не переходило грань сумасшествия. Почему-то рестораны работают только до 23:00. До этого времени, видимо, коронавируса нет, а после все, ковид выходит. Ну, абсурд же, абсурд!
Из-за коронавируса произошли кардинальные изменения. Весь мир замер в какой-то не движущейся капсуле под названием “Ковид”. Ко всему адаптируешься, конечно, находишь во всем плюсы. Мы давно столько времени не проводили с семьей, с родителями. Но мы все же надеемся, верим и ждем, что скоро пандемия закончится.
Некоторые семьи не выдержали проверку самоизоляцией. Вашей паре за столько лет тоже пришлось пройти через многое. Но, тем не менее, любовь и теплота сохранились. Как у вас это получилось?
Любовь, она, как говорится, все переживет.
Были горы каких-то проблем. Любовь в том и заключается, что она проходит через разные трудности. Это как в спорте: либо ты с ними справляешься, либо сдаешься и идешь в другую сторону. Это уже не та любовь, которая бывает, когда тебе 20 лет, и ты: “А, хочу!”. И понеслось. Три дня любишь, а потом все, хочу другого (смеется). Сейчас уже другие амбиции. Ты засовываешь свое эго поглубже, к чему-то прислушиваешься, под что-то подстраиваешься. Иногда закипаешь, но понимаешь, что нужно остыть как можно быстрее и разрешить проблемы. Это в 25-30 лет ты непримиримый ни с чем. А с возрастом, с жизненным опытом начинаешь по-другому к этому относиться.
Плюс, у нас есть совместное дело, мы работаем вместе…
Не тяжело, когда и дома, и на работе рядом?
На льду мы все же не так много времени проводим вместе. Вот, если бы мы и в спорте выступали в паре, и жили бы семьей, то, наверное, это было бы очень тяжело. А так, испытания везде есть: и в спорте, и в любой другой профессии, и в любви. Сейчас у нас замечательная семья, дети. Как можно не радоваться, не любить?
Ваши дети пробовали себя в фигурном катании?
Да, но мы изначально знали, что дочка будет высокой, потому что и Оксана цапелька, и я не малыш (смеется). А в последнее время правила фигурного катания уж очень ушли в техническую сторону. Четверные с высоким ростом делать тяжело. Настя с четырех лет занимается теннисом. Это тоже один из самых красивых, но очень трудных, “лошадиных”, видов спорта. Ей нравится, у нее есть все данные для того, чтобы чего-то добиться. Мы стараемся Насте помочь, чтобы у нее все получилось. А дальше уже будет зависеть от нее, от характера.
А сын каким-то видом спорта занимается?
Он пока еще маленький, ему скоро будет пять лет. Пока тоже ходит на теннис.
Хочешь, не хочешь, он тянется за Настей. И во всем пытается ей подражать, конкурировать. Это дает ему огромный толчок, он старается догнать ее во всем.
Но и для Насти это тоже такой, определенный стимул.
Мы говорим: “Не хочешь заниматься? Значит, Илья будет тренироваться и станет чемпионом!”. Она сразу: “Нет, нет, я буду заниматься!”. Вот так ты их пытаешься подстегнуть. Но они и сами друг друга мотивируют.
Источник: ru.hellomagazine.com